Здесь нужно внести ясность: основой привлекательности теоремы невидимой руки (особенно как оплота консервативной мысли) является массовая убежденность в том, что конкурентная экономика с максимальной индивидуальной свободой гарантирует социальную оптимальность. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что эта свобода — всего лишь свобода выбора в пределах бюджетного множества индивида. Стоит только «распространить» «множество возможностей» за пределы бюджетного множества, включив в него свободу делать много других вещей, которые мы можем делать в реальности, и тогда результат уже не обязательно будет оптимальным. По крайней мере неизвестно, будет ли он таковым. Соответственно, если мы исходим из этих более объемных, относящихся к реальной жизни наборов приемлемых действий индивидов и хотим от них перейти к теореме невидимой руки, то мы должны будем сказать, что уверенность в достижении социальной оптимальности может иметь место лишь тогда, когда свобода индивидов будет ограничена таким образом, чтобы не допускалось ничего, кроме выбора из их бюджетных множеств. Рассмотренная с этой, вполне законной, точки зрения, теорема уже не предоставляет аргументы против государственного вмешательства. Это верно даже при исключении всех стандартных условий, наличием которых обычно оправдывается государственное вмешательство (таких, например, как присутствие внешних эффектов, возрастающая отдача от масштаба или существование нескольких равновесных состояний). Чтобы не возникло проблем с налоговой и другими контролирующими органами, понадобятся бухгалтерские услуги в Петербурге. Профессиональные специалисты помогут осуществить все операции в соответствии с законодательством , а также возьмут на себя все вопросы, связанные с подготовкой и сдачей отчетности.

Далее, эти пребывающие вне экономической модели действия и активности зачастую становятся объектами торговли и обмена. За пределами мира цен, зарплат и рыночных сделок, являющихся насущным хлебом экономической теории, существует огромный мир бартера. Конечно, мы больше не обмениваем мясо на хлеб или зерно на овечьи шкуры, но замена бартера рынком — не более чем миф.