Бирнбаум был уверен, что сможет доказать свою правоту, если ему позволят продолжать торги. Он также знал, что был прав насчет падения стоимости позиций по остаточным СОО, которые фирма столь отчаянно пыталась сбыть с рук. Но это означало новый поток жалоб от контрагентов, занимающих противоположную позицию. «Каждый месяц приносил новое понижение ценовых уровней, — рассказывал Бирнбаум. — В основе этого лежали очень простые соображения. А именно: Мы владели этими активами, и существовало правило: если вы ставите отметку на уровне 70 центов за доллар, вам, скорее всего, удастся продать на уровне 95. А нам говорили следующее: “Уберите весь этот хлам, он ничего не стоит. Скоро появится возможность его продать. Ищите лазейку. Спишите убытки и двигайтесь вперед”». Занимаетесь садоводством? Загляните в интернет-магазин . Здесь вы найдете все необходимое.

Именно с подобными указаниями руководства приходилось бороться Бирнбауму, Свенсону, Салему и Праймеру. То, что иногда эти указания были правильными, значения не имело: «Я тогда считал, что вся ситуация напоминает какой-то тупик, когда рынок долгое время держится за иллюзию, что эти активы по-прежнему равны своему номиналу, — говорил Бирнбаум. — Мы считали, что они стоят намного меньше. Кто-то должен был заявить об этом».

Это случилось в начале июня: два хедж-фонда Bear Stearns были вынуждены исправить свои ежемесячные показатели в сторону понижения после того, как Goldman обнародовал новые цены. В письме инвесторам от 7 июня (всего лишь через три недели после письма от 15 мая, сообщившего о потерях в 6,5%) было объявлено не только об апрельском падении на 18,97 процентных пункта по Enhanced Leverage Fund, но и о том, что выплаты $250 млн из $642-миллионного фонда будут задержаны, поскольку «управляющий по инвестициям считает, что у компании нет достаточного количества ликвидности, чтобы заплатить вкладчикам». На телеконференции с инвесторами, которая была созвана на следующий день для обсуждения показателей деятельности фонда, Кьоффи и Таннин отказались отвечать на вопросы. «Они не хотели ничего объяснять», — рассказывал один из инвесторов. Однако растущее негодование инвесторов вынудило руководителей фонда пояснить то, что происходит.